Формозов А.Н. Снежный покров в жизни млекопитающих и птиц. Снежный покров в горах
Формозов А.Н.
Снежный покров в жизни млекопитающих и птиц
Из-во МГУ. 1990 г.
Снежный покров в горах
Как известно, «восходящий вдоль горных склонов воздух, охлаждаясь от расширения, выделяет влагу. Особенно резко это влияние обнаруживается на горах, поднимающихся над пустыней» (Берг, 1938). В связи с этой общей закономерностью, а также и некоторыми местными причинами количество осадков по мере движения вверх от низин быстро возрастает, но на некоторой предельной высоте увеличение осадков может прекратиться и даже обнаружиться обратный процесс — уменьшение осадков с высотой. Мощность снежного покрова и его продолжительность по мере поднятия в горы увеличиваются. При этом оказывают заметное влияние даже незначительные высоты. Так, по наблюдениям Карамзина (1901), в с. Палибине б. Бугурусланского у. (высота 108 м) снег при средней максимальной толщине 34 см лежит в среднем 149 дней, а в 13) км отсюда, в Тихом хуторе (239 м),— 154 дня (на 5 дней больше) и имеет высоту 51 см. Возрастание мощности покрова в горах показывает следующий пример: в Мысовой, на берегу Байкала, средний максимум высоты снежного слоя — 37 см, а на перевале через ближайший хребет Хамар-Дабан, на абсолютной высоте 1280 м, на 814 м выше Мысовой, — уже 134 см.
Положение хребта под прямым углом к ветрам, приносящим влагу, вызывает неравномерность выпадения осадков, но иногда снег на безлесных вершинах отлагается преимущественно на подветренной стороне, куда его переносит ветрами. Неравномерное выпадение осадков на склонах разной экспозиции, перенос снега ветром, стаивание снега на инсолируемых склонах, сползание и скатывание его вниз на участках с большим наклоном вызывают очень большую пестроту распределения снегового покрова в горных местностях.
Растительность тоже играет здесь немалую роль, и при быстрой смене вертикальных растительных поясов снежный покров каждого из этих поясов имеет некоторые особенности. Если в равнинной местности, покрытой летом, максимальная высота и плотность снежного покрова дают ничтожные изменения на пространстве сотен километров, то в горах мы находим другую крайность. Характер снежного покрова резко изменяется часто на протяжении немногих сотен метров.
Приведу описание зимних условий в горах западного Кавказа (Кавказский заповедник), сделанное в интересной работе Насимовича (1936). «Местная зима, в особенности в высокогорье, отличается большим своеобразием и контрастами в распределении снежного покрова по склонам гор. Склоны южной экспозиции, и в лесном и в альпийском поясах, никогда не имеют подолгу значительного снежного покрова. Обычно в первые же солнечные дни снег или совсем исчезает, или снежный покров сильно утоньшается, покрываясь за морозную ночь ледяной коркой, с тем чтобы к полудню снова начать энергичное таяние. Совсем другое дело — теневые склоны гор, обращенные к северу. Охотники образно называют их «захолодь». Здесь снег скапливается огромными массами. В январе — феврале 1934 и 1935 гг. в полосе пихтовых лесов и выше глубина снежного покрова почти нигде не была меньше 1 м, местами, например в полосе верхнего предела лесов, достигая 1,5—2,0 м. Контраст в различной снежности северных и южных склонов часто можно наблюдать буквально, пройдя всего несколько шагов, т. е. перевалив через гребень хребта».
Это описание распределения снежного) покрова — только схема, которая в действительности осложняется разного рода обстоятельствами. «В западных районах Главного хребта, в верхней части пояса леса и в альпийском поясе снега на южных и западных склонах примерно вдвое больше, чем на северных и восточных; обусловлено это тем, что именно эта часть склонов Главного хребта, стоящего барьером на пути ветров, несущих с моря влагу, осаждает на себе наибольшее количество осадков. Вследствие большой облачности этих районов солнце не успевает справляться с массой выпадающего снега, и он, несмотря на южную экспозицию склона, скапливается здесь в огромных размерах». В альпийском поясе, у станции Ачишхо, зимой 1933/34 г. высота покрова в марте была 336—420 см. В очень снежную зиму 1931/32 г. в феврале и марте здесь отмечали высоту до 600 см. В низких местах западной части хребта, например, на перевалах, наблюдается «захлестывание» — переход высокой снежности и на северные склоны, за счет осадков, приносимых влажными воздушными массами, проникающими сюда из-за отсутствия на пути больших барьеров. «На склонах гор южной, экспозиции толщина снежного покрова в известной мере обратно пропорциональна крутизне склона, т. е. чем более пологий склон, тем снежный покров выше. На северных — наоборот, глубина снежного покрова до известных пределов имеет тенденцию быть прямо пропорциональной крутизне склона. Очевидно, чем круче северный склон, тем меньше падает на него солнечных лучей. Вместе с тем при большой крутизне склона сила сцепления снежинок недостаточна, и часть снега скатывается ниже. Особенно крутые или сильно скалистые склоны нередко бывают совсем лишены снега, который сдувается ветрами».
Сходную картину неравномерности покрова и пестроты его распределения мы имеем в горах Сибири. По наблюдениям Кожанчиковых, около Буйбинской биологической станции в хребте Иргектаргак-тайга (высшая цепь Саян) на высоте около 1370 м максимальная высота снежного покрова зимой 1921/22 г. была 248 см. Снег лежал с 5/Х.1921 г. по 17/VI.1922 г., и продолжительность снежного покрова равнялась 255 дням. В то же время Кожанчиковы отметили, что «благодаря большой крутизне верхнего пояса хребта и сильным ветрам снег на нем не задерживается и сдувается в низины, а потому вершины его кажутся пестрыми и совершенно не доступными для лыжного хода». В той же горной системе Саян, по данным экспедиции для изучения соболиного промысла (1921), «снега выпадают довольно неравномерно, достигая в некоторых местах 2—3 аршин, а тут же в соседней долине — всего нескольких вершков... В этом отношении особенно интересна долина р. Гутар: здесь выпадает снега не более как на 1—3 вершка, а иногда и меньше, и этот снег часто сдувается ветром, так что лошади и коровы ходят на подножном корму всю зиму и подкармливаются изредка».
Приведу еще данные о снеговом покрове хребтов северо-востока Сибири. Штурман М. Шалыганов («Как мы спасали челюскинцев») в заметках о перелете, совершенном в конце марта (21/III), когда снеговой покров приближается к своему годовому максимуму, описывает такую картину: «Мы летели Корякским хребтом. Под нами были дикие вершины хребта, то острые, словно военные палатки, то пологие. Некоторые из них были покрыты ярким снегом, другие — чернели отрогами и походили сверху на деревья, вывороченные корнями вверх».
Далее за Майнапыльгином и хребтом Паль-паль, на пути к Анадырю, самолеты шли над тундрой. «Тундра—это стол, накрытый белой скатертью. Здесь нет никаких ориентиров...» — пишет Шалыганов. Отличия в распределении снегового покрова на равнине и горах настолько значительны, что легко заметны с высоты сотен метров.
Эта неравномерность снежности в разных частях гор, на склонах разной крутизны и экспозиции создает обстановку, очень выгодную для ряда видов млекопитающих и птиц, не приспособленных к жизни в условиях многоснежья.
Перекочевка в пределах одного хребта или горного отрога на короткое расстояние дает им возможность найти малоснежные места, благоприятные для зимовки. Именно этим объясняется то, что в горах, при общей свойственной им многоснежности, могут существовать некоторые типичные хионофобы, например улары, или горные индейки нескольких видов, которые распространены у нас по хребтам от Кавказа до Алтая, Саян и Памира, кеклики, или каменные куропатки, — от Кавказа до Монгольского Алтая включительно и т. д. Далекое захождение на север Сибири мелкого оленька — кабарги, среди всех наших оленей наиболее приспособленного к жизни на крутых склонах и утесах» объясняется в основном этими же особенностями снежности горного ландшафта. Широкое распространение в хребтах Восточной Сибири (даже за полярным кругом) снежного барана, обилие в горах северного оленя — все это явления того же порядка. Наконец, обилие в горных местностях Кавказа, Средней Азии, южной и Восточной Сибири ряда копытных и хищников* плохо или совсем не мирящихся с большой снежностью, следует объяснять этими же благоприятными для зимовки особенностями горного ландшафта.
Крупные млекопитающие и все птицы имеют в горах широкие возможности, если можно так выразиться, для маневрирования, для разнообразных миграций, вертикальных и горизонтальных, в поисках мест, удобных для зимовки.
Подходящие места они находят с большей легкостью, чем на равнинах, где снеговой покров лежит равномерным слоем на пространствах в сотни и тысячи километров. В горах нередко имеются участки, совершенно не пригодные для зимовки и не обитаемые там, где снег лежит сло;ем, измеряемым метрами, а в ближайшем соседстве — хорошо защищенные и малоснежные, представляющие много удобств для переживания холодного времени года. Мне думается, что этим разнообразием условий, их итоговой общей благоприятностью для крупных млекопитающих и птиц следует отчасти объяснять большое фаунистическое богатство горных местностей по сравнению с прилегающими равнинами.
Приведу несколько примеров того, как ведут себя некоторые виды копытных в горах при своеобразии горных условий снежности. Динник (1910), отлично знавший фауну Кавказа, так говорит об одном из его участков: «Отсутствие оленей, диких коз и кабанов почти во всех лесах верховьев Риона и его притоков объясняется глубочайшими снегами, выпадающими здесь в зимнее время. В горах они засыпают до самой верхушки деревья средней высоты».
В Саянской горной стране, где, как мы видели, снежный покров местами превышает 2 м, на некоторых хребтах держится сибирский козел (тау-теке, или джим) — форма, круглый год питающаяся преимущественно травянистыми кормами, которые зимой трудно добывать из-под снега. В Саянах, также как и на Алтае и в других сибирских хребтах, несмотря на многоснежье, в изобилии водится кабарга. Вот как распределяются эти копытные в хребтах Саяна. Горные козлы встречаются, по Кожанчиковым, в районе между устьем Усы и р. Таловой, впадающей в Енисей с левой стороны в 40 км ниже устья р. Усы, а вверх по Усе поднимаются примерно до д. Золотой, в 60 км от устья Усы. В этой части тайги лежит горный хребет Тепсель, отличающийся крутыми и голыми склонами. «Этот район имеет мелкий снег вообще, на утесах же его совсем мало, и он даже в конце зимы далеко не везде покрывает ветошь. Джим и лето и зиму живет по этим крутякам, только иногда делает переходы из одних горных кряжей в другие».
«Крутые, покрытые лесом горы по долине р. Енисея, ниже р. Б. Тепсель и вплоть до р. Пойловой, служат местом жительства кабарги, которая далеко от Енисея в тайгу не уходит и по долинам рек Кебежа, Ои и Амыл встречается уже как редкость». Любимым местопребыванием кабарги здесь являются, по словам Кожанчиковых, «утесистые горы, поросшие по более пологим местам хвойным лесом, а по крутым и каменистым — багульником, таволожником и акацией.
На таких гривах — масса утесов, то разбросанных порознь, то спускающихся грядами с вершины и до подножия гривы... В этих-то крутяках кабарги проводят почти круглый год, спускаясь летом немного ниже... Несмотря на глубокий снег, лежащий в декабре, кабарга тонет неглубоко, а если он немного осел, то она проваливается всего на 1,5 — 2 вершка...».
О том, как в условиях Саянской тайги располагаются места зимовок лося, марала и косули, рассказано в главе о миграциях копытных. По Доппельмаиру (1926), сложная картина распределения косули гористого побережья Байкала в основных чертах соответствуют многообразию зимних условий этой сильно пересеченной местности, в некоторых частях находящейся к тому же под влиянием огромного озера-моря.
Накопление в некоторых местах гор огромных масс снега, вообще неблагоприятное для животных, служит причиной явления, свойственного только горным местностям, — падений снежных лавин, которые губительно отражаются на растительности склонов и на животных, застигнутых этим бедствием. Значение этого явления в жизни горной фауны нашей страны изучено еще недостаточно. Динник говорит, что немало туров «гибнет при падении лавин, которые во многих местах Кавказа случаются нередко и производят страшные опустошения, ломая вековой лес на протяжении целых верст». Около ледника Безенги (б. Нальчикский окр.) и в Дигории этот натуралист сам видел торчащие из снега рога, кости и ноги нескольких туров, задавленных лавиной. Видел он также трупы серн, погибших под лавинами, и приводит случай, когда в Кубанской части Кавказа было найдено 10 задавленных животных этого вида.
Рис. 22. Молодой дагестанский тур, раздавленный снежной лавиной
и расклеванный горными птицами. Дагестан, Богосский хребет. 22/VII 1924 г.
Такие случаи хорошо известны и горцам. Насимович (1936), говоря о зимовках копытных западного Кавказа, упоминает о снежных лавинах как факторе, вызывающем гибель животных.
«В снежные годы лавины нередко идут в тех местах, где их не бывает в нормальные годы. Так было зимой 1910/11 г. и зимой 1931/32 г., когда в ряде районов лавинами засыпало серн и оленей. Районы, постоянно подверженные лавинам, как, например, верховья Уруштена, животными избегаются». В 1924 г. я видел остатки молодого тура, вытаявшего из снега и щебня лавины Богосского хребта (Дагестан). Животное было совершенно изломано и скручено по продольной оси тела. Ягнятники-бородачи и альпийские галки, кормившиеся у трупа, привлекли внимание к этой находке. В горных районах Дагестана снежные лавины — явление обычное. На пути от пер. Нукатль к Чодоколо мы встретили в июле следы десятков лавин. Мощные снежные мосты, усеянные щебнем, мелкими кусками перемолотых сосен и кустов, лежали в глубокой долине р. Кудаор. Река текла под ними, проделав в снежной толще ход. Над каждым снежным мостом, вверх по склону, на целые километры тянулась оголенная полоса, с которой лавина смела все встреченное на пути.
Гибель животных от снежных лавин констатирована во многих местах Главного Кавказского хребта — от западных частей до Дагестана. Многократно было описано губительное действие лавин в Альпах; снежные обвалы известны также в Хибинах, на Тянь-Шане, Алтае, Саянах, Тарбагатае, Баргузинском хребте и других наших горных системах.